Горы Копетдаг

Уважаемому туристу будет интересно побывать в краю «черного золота», у моря, на самом западе республики. Это является как бы ее «географическим началом». Район, о котором пойдет речь сейчас, представляет собой «историческое начало» Туркмении. Именно здесь, на благословенной подгорной равнине к востоку от Ашгабада, раскопаны самые древние земледельческие поселения эпохи, отдаленной от нас 4—6 тысячелетиями, когда человек только-только оставлял каменные орудия, заменяя их бронзовыми. Здесь же, к западу от Ашгабада, раскопана уже известная нам прекрасная Ниса — столица Парфянского царства, которое населяли одни из самых древних предков туркменского народа.

В те далекие времена, как и сейчас, к югу от равнины поднимался Копетдаг. Как и сейчас, особенно хорош он был на рассвете, когда не замутнен еще горизонт и в прохладную эмаль бледного неба словно врезан волнистый гребень гор. Встающее солнце, еще не сжигающее, а мягкое, низким боковым освещением подчеркивает объемность хребтов и ущелий. Розовым и палевым теплеют восточные склоны, в синем холоде стынут затененные... А часом позже уже высокое солнце нагреет землю, и воздух потеряет свою ясность, за его пыльным дрожащим маревом пожухнут краски, растушуются очертания Копетдага, который станет плоским и лиловато-бурым.

В серединной части своего почти 600-километрового протяжения Копетдаг состоит из трех параллельных хребтов. Когда-то только здесь он и носил название, теперь распространяемое на всю горную систему. Название образовано двумя туркменскими словами: «коп» — много и «даг» — гора. С севера на юг хребты стоят «по росту», в правильной последовательности: передовой, или северный, — самый низкий, поднимается всего на 500—1000 м над уровнем океана; второй, или средний, кое-где превосходит 2000 м, а южный — самый высокий в вершине Риза достигает 2972 м. У подошвы Копетдага располагается цепь его предгорий, сильно расчлененных холмов-баиров и гряд высотой до 400 м. Они в свою очередь окаймлены много раз уже упомянутой нами знаменитой подгорной равниной, не сильно наклонной к северу и западу — к пустыне. Ширина равнины заметно меняется от места к месту от 5 до 20—40 км. Как ни скромен во всех отношениях Копетдаг, особенно по сравнению со своими величественными соседями — заморским Кавказом и заамударьинским Памиром, он играет исключительно важную роль в формировании ландшафтов южного Туркменистана и в истории его населения.

Именно благодаря горам образовался здесь «пояс жизни» — наклонная подгорная равнина. Она на большей части своего протяжения сложена лёссовым пролювием — измельченными породами Копетдага, смытыми сюда временными потоками — селями и талыми водами, а также песчинками, принесенными из Каракумов. На лёссах, как известно, развиваются плодороднейшие сероземы. Вот почему в короткую пору весенних дождей в предгорьях и на подгорной равнине мы любуемся таким неожиданным в зоне пустынь густым и пестрым ковром луговой растительности. Но все это еще не сделало бы подгорную равнину полосой цветущих оазисов, если бы не орошающие ее небольшие речки, рожденные в ключах на известняковых склонах Копетдага. Эти речки совсем невелики, но именно поэтому они и были доступны для использования уже в древнейшие времена небольшим группам людей — роду, части рода, племени, вооруженных лишь самой примитивной техникой. А там, где не было и таких, небольших речек, туда воду приводили кяризами — подземными каменными тоннелями, которые строились туркменскими мастерами самым простым инструментом с поразительным искусством. Начинался кяриз в водоносном горизонте где-то выше и с очень малым и равномерным уклоном спускался к оазису, самотеком подавая воду на поля.

Для того чтобы соорудить такую подземную галерею длиной часто в несколько километров, а потом во время пользования чистить ее, рыли по трассе кяриза специальные колодцы. Глубина их на верхнем отрезке достигала нескольких десяткой метров, и отстояли они там на значительном расстоянии один от другого; постепенно книзу, к оазису глубина колодцев уменьшалась до 2,5—3 м, и располагались они близко один за другим. Проникнув через такой колодец в кяризную галерею, попадаешь в тесное подземелье, где всегда царит мрак и душно пахнет плесенью, сырой землей, водорослями. Но историческое значение подгорной равнины как «пояса жизни» определялось не только благоприятными свойствами ее самой, но также и тем, что здесь у человека, кроме того, рядом были горы и пустыни.

В горах можно сеять «под дождь». Выше 1000 м, где выпадает до 300 м осадков в год, урожай зерновых почти всегда обеспечен. Между 500 и 1000 м, где выпадает около 250 мм, шансы на хороший и на плохой урожаи, грубо говоря, равны; только еще ниже.В пределах 300—500 м над уровнем моря, где осадки не превышают 150—200 мм, удовлетворительный урожай вызревает лишь изредка. Кроме того, в горах и на баирах находятся лучшие весенние пастбища, а в соседней пустыне хорошо пасти скот летом, осенью и зимой; к тому же горы и пески служили преградой для врагов и укрытием от них. Горы, подгорная равнина и пустыня, соседствуя, создавали естественную основу для более разностороннего хозяйственного использования природы, что в свою очередь давало возможность производить более разнообразные продукты и соответственно расширять обмен как внутри рода, так и между оседлыми земледельцами и скотоводами-кочевниками.

Проходили века, умирали одни города, и ветер заносил их руины песком, поднимались новые селения, менялись общественные уклады, совершенствовались хозяйственные навыки и технические возможности, но основные места расселения у подножия Копетдага оставались почти неизменными. Пять современных административных районов прикопетдагской земли — Кизыл-Арватский, Бахарденский, Геок-Тепинский, Ашхабадский и Каахкинский — древние оазисы, сильно раздвинувшие свои границы, но и сегодня привязанные к водным источникам — к речке, к роднику, к кяризу. Правда, последнее десятилетие почти всюду на подгорной равнине кяризы заменяются высокодебитными и более рентабельными буровыми скважинами, откуда воду качают насосами. Кроме того, третья очередь Каракумского канала обеспечила самотечным орошением значительную часть именно этих земель. Она позволила почти в 5 раз расширить здесь посевные площади и довести их до 50 тыс. га. Это открыло весьма важные хозяйственные перспективы в масштабе всей республики, так как Прикопетдагский район — крупный ее производитель винограда, абрикосов, яблок, персиков, груш, помидоров, баклажанов, моркови и многих других плодов и овощей; он и основной республиканский хлебороб — пшеница, ячмень, джугара на поливных землях подгорной равнины, пшеница и ячмень — на богаре в горах занимают здесь площади, превышающие 1/3 посевов зерновых всей Туркмении.

В последние годы в районе успешно развивается и хлопководство. Оно пока заметно уступает производству продовольственных культур, но благодаря особенно хорошим для тонковолокнистого хлопчатника местным климатическим и почвенным условиям урожайность «белого золота» здесь выше, чем в прославленных Мургабском и Тедженском оазисах. Животноводство столь же традиционно для Прикопетдагского района, как и земледелие. Его отличает молочное и мясное направление и сравнительно большое количество рабочего скота. На район приходится около половины республиканского поголовья мясо-сальных овец, более 1/4 — поголовья коз и верблюдов, более 1/5 — свиней и более 1/10 — коров и лошадей. За исключением овец и отчасти коз, которых пасут в песках в стокилометровой зоне к северу от оазисов, остальной скот содержится в стойлах, и кормят его специально выращиваемой для этих целей люцерной, а также ботвой и кожурой огородных и бахчевых культур.

Особое значение имеет племенное коневодство района. Здесь выращиваются знаменитые ахалтекинские скакуны — гордость туркменских коневодов. Выраженная продовольственная специализация животноводства и земледелия Прикопетдагского района сложилась как следствие не столько особенностей его природы, сколько характерных черт местного спроса.

Как мы знаем, по южному краю района протянулась железная дорога, и на ней, как бусины на нитке, городские поселки и города, в том числе и столица республики Ашхабад. Да и почти в каждом районном центре здесь есть промышленные предприятия — текстильные, пищевые, обувные, металлообрабатывающие и обязательно производящие строительные материалы — цемент, кирпич, стекло. Индустриализация района, особенно интенсивно происходившая в послевоенные годы, привела и к значительному росту его населения.

В 1968 г. в нем, занимающем менее 10% территории республики, проживало более 21% ее населения. При большой общности природы и путей хозяйственного развития, объединяющей все земли Прикопетдагского района, все же в нем заметно различаются две неравные части: большая западная — приблизительно от Казенджика до станции Гяуре (в 40 км восточнее Ашгабада) и восточная, занимающая остальную треть района до Дурака. По исторической традиции первая из них именуется Ахал-Текинским, или Ахальским, а вторая — Атекским оазисами. В Ахале живут преимущественно потомки туркмен-текинцев, в Атеке — потомки племен али-или, махтумов, ходжа, ших и тоже текинцев. В этих оазисах мы встретим и потомков туркмен-нохурли (в Нохуре), мурчели (в Мурче, Сунче), а также курдов (в Багире, Фирюзе, Чули, Герма-бе). Потомки текинцев говорят на ахальском говоре текинского диалекта, али-илинцы — на своем али-илинском диалекте, так же как и живущие с ними по соседству потомки махтумов, шихов и ходжа. Курды изъясняются одинаково свободно и на курдском и на туркменском языках, а большинство из них хорошо знает и русский. Чтобы ближе познакомиться с оазисной полосой подгорной равнины, мы как бы пройдёмся по ней с запада на восток, делая кое-где короткие остановки. На крайнем западном крыле оазиса находится первый на пути от моря оазисный город — районный центр Кизыл-Арват (около 21 тыс. жителей, 1968 г.). За его чертой не сразу начинается пустыня, как это было в населенных пунктах Западного Туркменистана, а лежат орошаемые поля. Но все же здесь еще мало воды, меньше, чем будет ее дальше на восток, ближе к Ашгабаду.

Поэтому колхозы района сеют главным образом на богарных землях в горах пшеницу и ячмень, кроме того, они разводят каракульских и сараджинских овец и неутомимых стремительных ахалтекинцев — «оседланный ветер». И так как, в общем, сельскохозяйственная база района всегда была относительно не велика, то в его центре — Кизыл-Арвате преимущественно развивалась промышленность, не перерабатывающая местное сырье, а разнообразно обслуживающая железнодорожный и автомобильный транспорт, которые здесь сопрягаются. В 1881 г. к Кизыл-Арвату подошла строившаяся тогда Закаспийская железная дорога, и до 1885 г. он был конечным пунктом нового рельсового пути. Здесь тогда находилось главное управление железной дороги и резиденция царских военных властей. В том же 1881 г. в Кизыл-Арвате построили первые в Туркменистане мастерские, из которых уже в советские годы вырос современный вагоноремонтный завод — самое старое предприятие в республике и самое крупное в городе. И все же к наиболее примечательным его предприятиям следует, наверное, отнести ковровую фабрику. С древнейших времен район славился домашним ковроткачеством.

Созданные здешними мастерицами знаменитые текинские ковры отличаются самобытностью орнаментального рисунка и цветовой гаммы, в которой характерный для всех туркменских ковров красный цвет достигает самых своих ярких, почти алых, тонов.

А можно ли не залюбоваться джигитом-текинцем, который в праздничном белоснежном тельпеке, в красном халате, опоясанный шелковым кушаком, с врожденной грацией сидит на тонконогом скакуне. Такие халаты и кушаки — изделие искусных текинок Ахала, а высокие шапки — тельпек делают местные мастера-мужчины.

К юго-западу от Кизыл-Арвата на холмах у подножия гор стоят развалины чиллехана — помещения для обрядового сорокадневного поста. Оно построено из обожженного кирпича около тысячелетия назад — в IX—X вв. Однако среди местного населения руины известны под названием «мавзолея Паравбиби», а о его истории ходит легенда. И хотя легенда эта представляет собой чистый вымысел, все же она любопытна как образец туркменского фольклора, в котором большое место занимает тема гордой непреклонности перед врагом.

Легенда повествует о бедной женщине, по имени Паравбиби, которая сама себя замуровала в нише, вырытой на горном склоне, чтобы избежать позорного вражеского плена. Другая легенда, имеющая уже совершенно реальную основу, поведет нас километров на 120 к востоку, к станции Арчман, лежащей на полпути между Кизыл-Арватом и Ашхабадом. В 8 км к юго-западу от этой станции находится давший ей название минеральный источник. У своего выхода на поверхность он образовал озерко, бурлящее от выделяемых со дна газов. Вот о нем-то и рассказывает народное предание. В давние времена брел этими местами человек, по имени Арчман. Его изгнали из родного аула, потому что аллах поразил его страшной, пугающей всех болезнью кожи.

Скитаясь, он нашел маленькое озеро, вода в котором хотя и кипела, но не обжигала, а была только приятно теплой. Арчман стал совершать омовения в чудесном озере и в скором времени, исцеленный, вернулся к себе в аул... Такова легенда, но и действительно арчманская вода обладает целительной силой, о которой местное население знало давно. В 1915 г. здесь даже был создан небольшой курорт. Сейчас Арчман — одна из лучших здравниц Туркменистана, которая привлекает больных не только из соседних республик, но и с далекого севера. Курорт расположен на пологом холме у выхода из небольшой долины. Среди фруктового сада и молодого еще парка стоят новые светлые одноэтажные домики — спальные корпуса, а немного ниже их по склону в окружении хаотически нагроможденных известняковых глыб лежит вытянутое озерко арчманского источника. Оно имеет около 12 м в длину и около 6 м в ширину. Насыщенная газом, постоянно теплая в 28—29°, серно-сульфатно-известковая вода его оказывает мощное, как пишут курортологи, лечебное действие и когда ее пьют, и когда в ней купаются.

Пробыв в источнике несколько минут, больной ощущает прилив бодрости, легкости, а иногда даже испытывает как бы не сильное и кратковременное опьянение, вызываемое вдыханием ионизированного, насыщенного радоном и сероводородом воздуха над озерком. Сейчас разработан генеральный план полной модернизации курорта, отчасти уже реализованный. В Арчмане построены новые здания для ванн, грязелечебницы, восемь новых благоустроенных спальных корпусов, курзал с концертным залом, рестораном-столовой, библиотекой и т. д., а источник воды и газа заключен в трубы; будет разбит большой тенистый парк со спортивным сектором и летним кинотеатром.

Таким образом, сейчас создается по существу совершенно новый курорт, на котором уже в ближайшие годы 800 человек смогут одновременно лечиться от сердечно-сосудистых, нервных, кишечно-желудочных, кожных, урологических и гинекологических заболеваний.

К югу, в горах, в 20 км от Арчмана и всего в десятке километров от самого гребня передового хребта, на живописном плато среди виноградников и густых фруктовых садов лежит селение Нохур. Это здешние туркменки-нохурлийки славятся по всему Ахалу мастерством тканья шелковых материй. Они, в частности, изготовляют красивый женский платок-покрывало, так и называемое «нохур гынач». Но спустимся обратно на подгорную равнину. За полчаса на поезде мы попадем из Арчмана в городской поселок и районный центр Бахарден (более 7 тыс. жителей, 1968 г.). Он стоит на небольшой речке Арваз.

Дома Бахардена прячутся среди густых и тенистых деревьев, но все же Арваза и нескольких действующих кяризов далеко не хватает, чтобы оросить все земли, пригодные здесь под пашню или сад. Правда, за последние годы поливные площади в районе немного выросли благодаря воде из буровых скважин, но значительно сможет их расширить уже дотянувшийся сюда Каракумский канал.

В Бахардене работает известная ковровая мастерская, и слава бахарденских ковровщиц не уступает славе текинок из Кизыл-Арвата и Ашгабада. Если отправиться на юго-восток от Бахардена по дороге вроде той, что ведет к аулу Нохур, и проделать примерно такой же 20 километровый путь попадаешь к одной из наиболее известных достопримечательностей Туркмении — к знаменитой Бахарденской пещере, в которой имеется подземное озеро.

Вход в пещеру расположен на обрывистом известняковом склоне. От него вниз, в мрак уходит крутой десятиметровый спуск, оборудованный бетонной лестницей и освещенный прожекторами. Потом ход постепенно расширяется, стены и потолок раздаются, образуя довольно обширный зал с высоким сводом. За ним вновь узкий коридор ведет полого вниз к следующему залу. По мере спуска воздух как бы густеет, делается теплее, влажнее и все сильнее пахнет сероводородом. И вот на глубине 52 м по вертикали от входа наконец-то и цель путешествия — озеро Коу-Ата площадью 2,5 тыс. кв. м и глубиной 13 м. При свете стеклянно-неподвижная прозрачная вода его, которую ни разу не потревожил ветер, в которой ни разу не отразилось солнце, кажется тяжелой, как ртуть.

Всегда нагретая до 33—37,5°, она ласкает опущенную в нее руку, как нежнейший бархат. На вкус вода эта слегка солоновата. Подземный водоем Коу-Ата — родной брат арчманского источника. Их обоих породили теплые воды, восходящие по тектоническим трещинам в горных породах единой копетдагской термальной зоны. В Бахарденской пещере теплой зимой и прохладным летом обитает множество различных насекомых. Находят в ней прибежище и дикие голуби, воробьи, сизоворонки и особенно летучие мыши — летним днем их до 150 тыс. Они тесными гирляндами висят в излюбленной позе, чудом уцепившись за неровности потолка и стен подземелья. Проделав километровый путь, попадешь к одной из наиболее известных достопримечательности. А в 20 км к северу от Бахардена, в каракумских песках лежат развалины средневекового города Шехр-Ислам. Почти полтысячелетия, с IX по XIV в., он был одним из крупных центров северного Хорасана, играя важную роль в жизни земледельцев подгорной полосы и скотоводов-кочевников северо-запада Туркмении.

Еще дальше на восток, примерно посередине, между Бахарденом и столицей, расположен городской поселок Геок-Тепе (более 7 тыс. жителей, 1968 г.). На его улицах в два ряда стоят высокоствольные густые деревья, в его дворах — фруктовые сады, а в окрестностях — орошаемые поля.

На северной окраине поселка, за вокзалом, сохранились остатки геоктепинской крепости, у стен которой в январе 1881 г. в решающем сражении между царскими войсками и текинцами обе стороны показали столько ненужного мужества и понесли так много бесполезных жертв. Сейчас под укрытием остатков крепостных, стен устроен виноградник. Вообще весь Геок-Тепинский район давно уже славится своими виноградниками, садами и бахчами, и шелководством. А винный завод в Геок-Тепе изготовляет известные далеко за пределами республики десертные вина. Свежие овощи, фрукты, виноград, арбузы и дыни, выращенные на геоктепинской земле, идут во многие поселки и города республики, и прежде всего в ее столицу. До нее отсюда 50 км — рукой подать — хоть поездом, хоть по отличному шоссе на автомобиле, а в скором времени и катером по Каракумскому каналу. Все эти дары туркменской земли отведают туристы и гости гостеприимной Туркмении.